Время и книги (сборник)  - Уильям Сомерсет Моэм

Марри был из очень небогатой семьи, но благодаря счастливому сочетанию ума и трудолюбия он, окончив сначала начальную, а потом полную среднюю школу, поступил учиться в колледж при больнице Иисуса Христа – со стипендией – и затем – тоже со стипендией – в Оксфорд. Он был хорош собой и обаятелен. Если верить французскому поэту Франсису Карко, с которым Марри подружился во время одной из поездок в Париж, он был настолько красив, что монмартрские шлюшки наперебой тащили его в постель, не требуя платы.

Марри влюбился в Кэтрин. Это заставило его окончательно решиться на шаг, который он давно обдумывал: бросить Оксфорд, где ему прочили степень бакалавра с отличием, и, поскольку никаких особых способностей, кроме как хорошо сдавать экзамены, он не имел, зарабатывать на жизнь писательством. В учебе Марри успел разочароваться: все, что мог, от Оксфорда он уже получил. Мистер Фокс, бывший его наставник, познакомил Марри со Спендером, издателем «Вестминстер газетт», и тот согласился взять молодого человека на работу.

Марри стал искать жилье в Лондоне; однажды за обедом Кэтрин предложила ему снять комнату за семь с половиной шиллингов в квартире, которую сама снимала. Он согласился. Целыми днями оба были заняты – Кэтрин писала рассказы, Миддлтон работал в «Вестминстер газетт» – и виделись только по вечерам. Они много разговаривали; думаю, как и все молодые, преимущественно о себе, и расходились далеко за полночь. Однажды во время такого разговора Кэтрин спросила: «Почему вы не просите меня стать вашей любовницей?» «О нет, – ответил Марри, – это бы все испортило – вы не находите?» «Нахожу». Позже Марри с удивлением узнал, что его ответ жестоко оскорбил Кэтрин. Некоторое время спустя они все же стали любовниками, и, как сказано в автобиографии Марри «Меж двух миров», будь Кэтрин свободна, они тогда же поженились бы. Джордж Бауден, вероятно, из-за оскорбленного самолюбия, дать развод не желал. Кэтрин и Миддлтон устроили себе нечто вроде медового месяца. Они поехали в Париж: Марри хотел познакомить ее со своим лучшим другом Франсисом Карко. Вернувшись в Англию, они жили то в Лондоне, то в деревне. Стоило им где-нибудь поселиться, как Кэтрин мигом там надоедало, и приходилось переезжать. За два года они меняли жилье тринадцать раз. В конце концов решили осесть в Париже. К тому времени Марри состоялся как журналист и мог откладывать кое-какие деньги. Он договорился со Спендером и Ричмондом, издававшим литературное приложение к «Таймс», что будет писать статьи о современной французской литературе. Этого заработка вкупе с его сбережениями и содержанием Кэтрин должно было хватить на жизнь.

В Париже они сняли квартиру; перевозка мебели из Англии обошлась в немалую сумму. Они часто виделись с Франсисом Карко. Кэтрин он нравился – живой, веселый; вполне вероятно, у них было то, что французы называют «un petit brin de cour»[106].

К сожалению, ни в «Вестминстер газетт», ни в приложении к «Таймс» не захотели печатать статьи Марри. Деньги кончились. Карко помочь не мог, более того, он и сам нуждался. Положение было отчаянное. Потом Марри получил письмо от Спендера. Тот предлагал ему место литературного критика в «Газетт». И Марри с Кэтрин неохотно вернулись в Англию. Шел март 1914 года. Они опять то и дело переезжали. В августе разразилась война, и работе Марри в качестве литературного критика пришел конец. Пара поселилась в Чолсбери, в Бакингемшире, чтобы быть поближе к супругам Лоуренсам, с которыми они подружились. Ничего хорошего из переезда не вышло. Кэтрин любила городскую жизнь, Марри терпеть не мог. Кэтрин страдала от артрита и не могла писать. Им приходилось туго. Она жаловалась, что Марри просто не хочет зарабатывать. А ему негде было зарабатывать. Они совершенно друг друга измучили, и к Рождеству стало ясно: лучше расстаться. После отъезда из Парижа Кэтрин постоянно переписывалась с Франсисом Карко. Она принимала его письма чересчур серьезно и, кажется, думала, что он в нее влюблен. Любила ли она его – кто знает. Карко ей нравился, к тому же так хотелось уйти от Марри. Кэтрин надеялась обрести с Карко то счастье, которого Марри ей уже не давал. Марри, знавший своего друга гораздо лучше, понимал, что Кэтрин себя обманывает, но развеять ее иллюзии не пытался.

Вскоре в Англию приехал брат Кэтрин Лесли, чтобы записаться на военную службу. Он дал ей денег на дорогу до Парижа. Пятнадцатого февраля Кэтрин и Марри отправились в Лондон, а через два-три дня она уехала из Англии.

Карко был на военной службе и находился в местечке под названием Грэй. Женщин в эту зону не пускали, и Кэтрин попала туда с большим трудом. Карко встретил ее на вокзале и привел в небольшой домишко, где его разместили. Она пробыла у него три дня и вернулась в Париж жестоко разочарованная. Почему – можно только догадываться. Марри неожиданно получил от Кэтрин телеграмму: она возвращается и будет на вокзале Виктория завтра в восемь утра. При встрече Кэтрин заявила (не слишком, нужно сказать, любезно), что вернулась не к нему, а просто ей больше некуда деться. И они опять жили вместе. Как выразился Марри, наступило тоскливое перемирие. У Кэтрин благодаря ее выходке появился материал для рассказа, который она назвала «Je ne рarle pas Français»[107]. В нем она довольно едко, но не совсем справедливо высмеяла Карко и изобразила Марри в весьма гнусном виде. Кэтрин дала ему прочитать текст, и он был сильно обижен, чего она и добивалась.

О последних годах Мэнсфилд расскажу очень кратко. В 1918 году Бауден наконец дал ей развод, и они с Марри смогли пожениться. Здоровье у нее совсем испортилось. Кэтрин уже перенесла несколько тяжелых болезней и как минимум одну серьезную операцию, а теперь страдала от туберкулеза. Ее лечили разные врачи, потом Марри убедил жену обратиться к специалисту. Тот пришел. Кэтрин лежала в постели. Марри внизу ждал результата осмотра. Доктор спустился и сказал, что единственный шанс выжить – немедленно поехать в санаторий. Если она не поедет – проживет не больше двух-трех лет, в лучшем случае четыре. Приведу строки из автобиографии Марри.

«Я поблагодарил его (доктора), проводил и поднялся к Кэтрин.

– Он говорит – мне нужно ехать в санаторий, – сообщила она. – Санаторий меня убьет. – Она метнула на меня испуганный взгляд. – Ты хочешь, чтобы я поехала?

– Нет, – вяло ответил я. – Какой смысл?

– Я там умру – ты согласен?

– Согласен.

– А ты веришь, что я смогу поправиться?

– Да, – сказал я».

Мне кажется странным, что ни доктор, ни Марри не догадались предложить ей поехать на месяц и посмотреть, как там. Есть неплохой санаторий в Банкори, в Шотландии; думаю, ей бы там понравилось, и уж наверняка она нашла бы материал для рассказа. Пациенты в Банкори были самые разные. Некоторые жили в санатории годами, потому что только там и могли выжить. Другие излечивались и уезжали. Некоторые умирали – тихо и, кажется, без сожаления. Я знаю, о чем говорю, потому что мне довелось побывать в Банкори, причем как раз тогда, когда туда могла бы приехать и Кэтрин. Мы бы там встретились. Она, разумеется, сразу прониклась бы ко мне неприязнью, но теперь это уже не важно…